Владимир Мау: Кризис в нашей экономике может быть при любых ценах на нефть («Комсомольская правда»)
Ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ рассказал «КП», почему стоимость сырья не виновата в нынешних проблемах страны и как долго продлится падение экономики.
Сколько будет стоить «черное золото» – не знает никто
– Владимир Александрович, многие эксперты считают, что время высоких сырьевых котировок прошло. Все, нефть изжила себя как основной источник прибыли для России?
– Этого точно никто знать не может. Есть две противоположные точки зрения. То, что нефтяные цены цикличны, и то, что происходящее сегодня – это не часть цикла, а падение цен на нефть, которое уже не восстановится. Есть убедительные аргументы у обеих сторон. Что будет на самом деле – покажет жизнь.
Особая сложность состоит в том, что нефть сегодня – не только товар, но и финансовый актив. И стоимость нефти как финансового актива – величина виртуальная. Рынок падает и растет не столько из-за объективных предпосылок, сколько на ожиданиях. Например, считают инвесторы, что экономика Китая будет падать, – и нефть дешевеет.
Цена – это во многом психологический феномен. Что такое объективная цена? Себестоимость плюс прибыль? Так было только при советском ценообразовании. Сейчас цена товаров такова, какой она складывается на рынке.
– То есть если у Китая будут хорошие экономические показатели, то наша нефть подорожает?
– Может быть, да, а может быть, и нет. Если Китай при этом повысит эффективность энергопотребления, то стоимость нефти может и не увеличиться. Если вы хотите, чтобы я предложил строгий научный способ прогнозирования цен на нефть, то его нет.
– Давайте представим страшное. Баррель стоит 10 долларов. Как будем жить?
– Мы жили при такой цене. Благополучие зависит от способности адаптироваться к тем или иным условиям. Нет такой цены на «черное золото», при которой нам гарантирована катастрофа. Катастрофа в экономике может быть как при цене 10 долларов за баррель, так и при 160 долларов за баррель. Серьезные проблемы бывают из-за ошибок экономической политики, а не из-за того, что нефть дешевеет. В 2015 г. наша реакция на дешевеющую нефть была вполне адекватна.
– Есть банальная фраза о «сырьевом проклятии». Это действительно проклятие – иметь такие природные ресурсы?
– В Норвегии, которая тоже является крупнейшим экспортером нефти, нет никакого проклятия. Правительство не должно жить с верой, что дешевые деньги – навсегда, и строить на этом свою политику. Не должно повторять ошибок Советского Союза или, например, современной Венесуэлы. Советское руководство верило, что высокие цены на нефть навсегда, и развал СССР стал результатом того, что структура экономики была подстроена под высокие рентные доходы (деньги, которые получили от продажи нефти). Когда они упали, оказалось, что дальше содержать такую большую страну не на что. Рента предполагает большую ответственность финансовых властей. Это не более простая, а более сложная экономическая политика.
– Насколько мы эффективно использовали ту прибыль, которую получали от продажи нефти?
– Рентные доходы не следовало использовать вообще. Надо было эту ренту полностью выводить из экономики.
– А почему использовали? Денег не хватало?
– Власти всегда хотят сделать общество богаче. У нас быстро росли социальные, военные расходы. Доходы населения росли быстрее, чем ВВП (совокупность произведенных товаров и услуг) и производительность труда. Это не очень здоровый процесс, хотя понятный – хотелось компенсировать падение 90-х гг. Но сейчас за это приходится платить.
Почему Россия не Норвегия
– В общем, мы оказались не готовы к таким ценам на нефть?
– Странно было бы надеяться, что нефть будет дорожать всегда. С 80-х гг. стало очевидно, что цены на нефть цикличны. К сегодняшней ситуации мы оказались готовы хуже, чем Норвегия, но лучше, чем Венесуэла. В Венесуэле спад ВВП составил 10%, а у нас – около 4%. В Норвегии же экономика выросла на 0,9%. Потому что она не пускала деньги от ренты в экономику, все переводила в стабилизационный фонд. Мы это делали частично. А Венесуэла, как Советский Союз в свое время, тратила все.
– Что еще надо менять в экономике, чтобы нефть стала благом, а не проклятием?
– Нефть (и, кстати, санкции тоже) не имеет никакого отношения к торможению экономики. Просто прежняя модель экономического роста больше не работает. Она была основана на быстрорастущем спросе внутри страны и извне (экспорт сырья, металлов). Сейчас стоит задача сформировать новые факторы роста, повысить потенциал роста, как говорят экономисты. В современных условиях это означает расширение транспортной инфраструктуры и качества человеческого капитала (то есть развитие образования, здравоохранения, науки).
– Думаете, сейчас сможем?
– В экономике все достижимо. Сейчас есть одна краткосрочная проблема – остановить спад. Это непростая задача, но экономика не может падать вечно, она все равно выйдет в некое равновесие и остановится. Но есть и гораздо более трудная задача – запуск роста. Это сложно сделать даже развитым странам. Возьмем, например, Японию. Она в начале 90-х как затормозила, так уже 25 лет не может выйти из стагнации.
Затяжной прыжок
– Ну а мы-то сейчас где находимся? Уже на дне? Или продолжаем тонуть...
– Экономика нащупывает нижнюю точку. Будет ли дальнейший спад, зависит от внешней конъюнктуры (ситуации на мировых рынках), нашей способности провести реформы. Дна мы рано или поздно достигнем. А вот что будет дальше: сможет ли экономика расти? Будет ли она расти на 0,5% или на 3,5–4%, зависит от действий властей. От их способности улучшать инвестиционный климат, снимать барьеры для производителя, для бизнеса. Но для большинства людей основная проблема – занятость и уровень их благосостояния. Безработица у нас пока не растет, а вот доходы снижаются.
Беседовала Софья Ручко
Оригинал статьи: http://www.kp.ru/daily/26488/3357499/
Дата : 03 февраля 2016
